Галина НОВИЧКОВА: Мы никогда не останавливаемся на достигнутом

Фото: предоставлено Центром им. Дмитрия Рогачева

Онкология стоит на втором месте среди причин детской смертности после несчастных случаев и катастроф. Но если в 1991 году отечественной медицине, в зависимости от региона и клиники, было по силам спасти от 7 до 10% детей с диагнозом «лейкемия», то сегодня можно говорить о 70-80% спасенных детских жизней. К сожалению, при некоторых заболеваниях эта цифра по-прежнему составляет менее 50% от числа заболевших детей. Поэтому главная цель – излечение каждого ребенка с еще недавно фатальными заболеваниями.

Подробнее об этом мы попросили рассказать заместителя генерального директора НМИЦ ДГОИ им. Дмитрия Рогачева по научно-клинической работе, доктора медицинских наук, учредителя фонда «Врачи, инновации, наука – детям» Галину Новичкову.

– Галина Анатольевна, пусковым моментом, обратившим внимание государства на проблемы детской гематологии-онкологии, когда-то стала авария на Чернобыльской АЭС. С тех пор изменилось очень многое, но сердцем этих изменений стал ваш коллектив единомышленников, которому удалось буквально перевернуть ситуацию в детской онкологии. Расскажите, как долог и труден был этот путь?

Да, это большая история о спасении детей. Думаю, отсчет нужно начинать с 1964 года, когда было организовано отделение детской гематологии – первое в СССР. Заведующей его была Лидия Алексеевна Махонова, научным руководителем – Наталья Сергеевна Кисляк. Но переломный момент в лечении детского рака произошел в 1991-м, когда в Москве был создан НИИ Детской гематологии. Возглавил институт молодой, очень инициативный и энергичный ученый Александр Григорьевич Румянцев. Именно под его руководством в этой области медицины и сложилась уникальная среда единомышленников и профессионалов, среди которых – Елена Владимировна Самочатова, Алексей Александрович Масчан, Александр Исаакович Карачунский и многие другие, работающие сегодня в ведущих медицинских центрах за рубежом.

Будучи молодыми врачами-ординаторами, пришедшими со студенческой скамьи в эту сложную профессию,многие не хотели проходить цикл подготовки в отделении гематологии и онкологии, поскольку фактически все пациенты с острыми лейкозами были обречены. Это был лишь вопрос времени – в какой период жизни и лечения это случится.

Основное продвижение началось в годы перестройки, когда мы получили доступ к западным источникам информации, когда поехали на стажировки и смогли учиться у западных коллег. Когда каждый из нас вылечил своего первого ребенка, вопрос с профессией был решен.

При поддержке благотворительных международных организаций – «Гематологи мира – детям», Горбачев-Фонд, GigacsFoundation (Австрия), CLIC (Великобритания), Care (Германия), Контакты (Германия), Gembl-Foundation (США), Врачи без границ (Франция), FredMatser (Голландия) и др. – была организована беспрецедентная подготовка специалистов института и врачей-гематологов, онкологов и иммунологов субъектов РФ в лучших университетах и научных клиниках мира.

Уже через семь лет после открытия института мы сделали рывок, который был признан в Российской Федерации лучшим за всю историю постреволюционного здравоохранения – мы в десять раз улучшили результаты лечения больных. Не в одной клинике, а сразу по всей стране! Это беспрецедентный случай.

Мы начали создавать свои протоколы лечения и внедрять их в региональные клиники, стали развивать молекулярную, гистологическую диагностики и службы крови, развиваем образовательные проекты.

– А как получилось, что Центр – единственный в России – стал носить имя своего маленького пациента?

– Надо сказать, что Дима Рогачев, которого мы лечили, был необычным ребенком. При всей тяжести заболевания он был удивительным оптимистом с хорошим чувством юмора. Дима рассказал волонтеру Ане Егоровой, что не хотел ехать их Калуги в Москву на лечение, но его уговорила лечащий врач. Как раз была Масленица, и доктор пообещала, что можно будет в Кремль к Путину в гости сходить – попить чаю и поесть блинов. Дальнейшее напоминает сказку, но все это произошло на самом деле.

Услышав такую историю, врачи предложили Диме написать письмо президенту. Письмо больного мальчика было передано в Кремль, Владимир Владимирович прочитал его и решил приехать в гости к Диме. И вот 7 августа 2005 года случилась та первая историческая встреча, когда Президент России приехал в РДКБ – пообщаться с Димой и врачами.

У нас завязался неформальный разговор, человеческий. Он увидел детей и с первых минут общения проникся их трагедией. Слушал нас, задавал вопросы. Это не было срежиссировано, встреча была действительно доброй и по-человечески теплой. Наташа, Димина мама, рассказывала, как здесь лечат, как стараются, как детям сложно, что не всех мы можем спасти из-за недостатка средств и мест… Владимир Путин был поражен и в итоге сказал: «У вас будет все необходимое». Знаете, вот так сразу поверил нам, врачам. И лично я глубоко убеждена, что роль главы государства в появлении и существовании Центра просто огромна!

Это стоило многих обсуждений, но нам помогали все. У нас была бесперебойная финансовая поддержка – все было запланировано государством, объект стоимостью 10,6 млрд рублей полностью строился на государственные деньги.

Со своей стороны, мы сюда вложили все, что только могли, – наши силы, душу, интеллект, наш вкус, человеческие и профессиональные качества. Это наше детище. Власть нам поверила, а мы сделали все, чтобы никого не подвести и оправдать это доверие.

– И вот в 2011 году открылся самый крупный в Европе Центр детской онкологии, гематологии, иммунологии, к которому вы шли больше 20 лет. Но у его строительства – отдельная богатая история и очень необычный подход…

– Скажу так: никто лучше нас не знал тогда, как построить клинику такой, чтобы и лечение в ней было эффективным, и пребывание комфортным. Когда стоял вопрос о строительстве, нам хотелось создать центр, максимально приближенный к европейским стандартам. Для этого мы проделали большую работу.

Мы понимали, что наша клиника не должна быть серым, типовым, пугающим детей зданием. Именно поэтому у нас такой веселый разноцветный яркий фасад, такие удобные палаты, созданы хорошие условия для родителей – все продумано до мелочей, начиная с реанимации и операционных и заканчивая просторными, красивыми игровыми комнатами в пансионате. Дети не боятся сюда приходить. Сейчас наша клиника независимой экспертизой внесена в пятьдесят самых красивых клиник мира.

Я, когда с архитекторами общалась, все время делала упор на то, что дети здесь находятся годами, и нужно хоть какое-то ощущение дома, должно быть уютно и красиво. Мы строили, понимая, как важны детали. Перед тем, как начать строить, мы провели анкетирование детей, которых лечили от лейкоза – какие цвета им больше всего нравятся, в каких бы палатах они хотели находиться. Дети выбрали свои любимые оттенки, поэтому у нас и получилась вот такая красивая клиника.

Вы видите, что здесь красиво не только снаружи, но и внутри. Вместе с дизайнерами мы продумывали цветовые решения в оформлении отделений, выбирали самую качественную и удобную мебель для детей и их родителей, которые в период лечения постоянно находятся рядом. У нас все нестандартно, отделения ассоциированы с каким-нибудь животным в формате «мать и дитя». Это веселый добрый рисунок, например, медведица читает книгу медвежатам, детеныш жирафа дарит маме цветочек, мама пингвиниха играет со своими детьми и т.д.

Когда пациент долго лежит в отделении трансплантации костного мозга в боксе, мама всегда должна быть рядом, чтобы ухаживать за ним. Ей могут помогать родственники. А чтобы не нарушать стерильность бокса, мы придумали, что по соседству через стеклянное окно располагается комната для родителей. Такого мы не видели ни в одной клинике Европы, а «подсмотрели» в одном крупном детском госпитале США. Мама должна находиться рядом с больным ребенком всегда – и в реанимации, и даже если ему уже 18 лет. Нам удалось этого добиться.

– Все это на фоне отечественного здравоохранения делает Центр уникальной клиникой не только по уровню медицинской помощи, но и по степени человечности по отношению к пациентам, пониманию потребностей и душевного состояния каждого ребенка…

– На открытие центра приехало очень много ведущих специалистов в области детской гематологии и онкологии из-за рубежа. Их впечатлило все – масштаб строительства, высокие строительные технологии, то, что огромные деньги на строительство в полном объеме выделило государство. Но больше всего, по их словам, их поразило наше внимание к мелочам. Они нас спрашивали: «Как вы смогли все предусмотреть?». Мы, улыбаясь, отвечали: «А ведь мы учились у вас, собирая знания и опыт по всему миру, и изучали не только медицину, но и современную организацию детских онкогематологических центров». Постарались воплотить в центре Димы Рогачева все самое лучшее, создать теплую домашнюю атмосферу. Ведь к нам попадают люди, которые оказались в очень тяжелой жизненной ситуации. Они нуждаются не только в качественной медицинской помощи, но и психологической поддержке.

– В Центре есть отделения, которых не встретишь в других клиниках России?

– У нас есть некая привилегия по сравнению с практическим здравоохранением: мы – научный центр, и мы можем создавать отделения под свои научные темы. И такие отделения есть. Например, отделение инфекционного контроля. Это очень важная составляющая часть современной онкогематологической клиники, в США такие отделения есть обязательно. Инфекции являются сегодня основной причиной смерти у пациентов с опухолями. Поэтому мы можем проводить инфекционный мониторинг, начиная с момента поступления в стационар, предупреждая развитие инфекций. Если же тяжелое инфекционное осложнение все-таки развилось, в большинстве случаев становится понятно, как это нужно лечить –у нас очень хорошая микробиологическая лаборатория.

В Центре собраны все достижения сегодняшней медицины в области лечения смертельно больных пациентов. Мы делаем около 40% от всех проводящихся в стране трансплантаций костного мозга у детей. У нас есть уникальный центр хирургии, в котором работают специалисты по всем возможным направлениям: нейрохирургия, торако-абдоминальная хирургия, ортопедия, офтальмология. В центре работает одна из лучших в мире группа микрохирургов-онкологов в области головы-шеи, которая проводит уникальные микрохирургические эндоскопические операции, удаляет огромные опухоли в области лицевого скелета и мягких тканей, проводя в дальнейшем пластическую реконструкцию. Работает детский радиологический центр – единственный, где могут проводиться такие уникальные процедуры как тотальное облучение тела, необходимое при проведении пересадки костного мозга у пациентов с острым лимфобластным лейкозом.

В Центре работают современные и в своем роде уникальные молекулярно-генетические и иммунологические лаборатории, которые позволяют нам глубоко изучать молекулярно-генетическую природу опухолей и тяжелых врожденных болезней крови. На основании этого анализа уже сегодня мы можем точно подбирать лечение в соответствии с индивидуальными, уникальными особенностями опухоли пациента. В ближайшем будущем такой анализ станет незаменимой основой для подбора персонализированной терапии, которая позволит излечивать пациентов без тяжелых осложнений, связанных с обычной химиотерапией.

В Центре активно развивается одно из наиболее актуальных направлений современной онкологии – иммуноонкология и клеточная иммунотерапия. За последние годы при поддержке фонда «Врачи, инновации, наука – детям» нам удалось перенести и внедрить технологию производства индивидуальных клеточных препаратов для лечения рефрактерных форм острого лейкоза у детей. Этот тип терапии находится буквально на острие биомедицинских исследований во всем мире. Мы надеемся, что такой подход позволит в ближайшие годы добиться выздоровления тех пациентов, которые еще недавно казались неизлечимыми.

– Галина Анатольевна, я знаю, что вы являетесь одним из учредителей фонда «Врачи, инновации, наука – детям». С какой целью был создан фонд?

Гематология-онкология – это отрасль медицины, которая сегодня бурно развивается и является локомотивом развития мировой медицинской науки. На Западе огромные деньги вкладываются в научные изыскания этой области медицины, у нас же на эти цели выделяются очень скромные средства. И хотя благотворительность в нашей стране стала популярной, найти деньги на исследования, даже на те, которые в итоге могут коренным образом изменить принципы и возможности лечения, делая его более умным, целенаправленным и не токсичным, всегда очень сложно. Мы чувствовали жизненную необходимость иметь возможность не только лечить пациентов отработанными технологиями, но и с помощью научных исследований создавать технологии будущего. Именно поэтому создали фонд поддержки науки «Врачи, инновации, наука – детям». Сегодня фонд финансирует несколько научных перспективных проектов, в том числе проект «Клеточной иммунотерапии», направленный на лечение детей с лейкозами, рефрактерными к химиотерапии и пересадке костного мозга. На сегодняшний день у нас уже есть первые серьезные успехи.

В нашу клинику поступают самые тяжелые пациенты со всей страны. Это дети, которым не могут помочь в регионах – пациенты с рефрактерными и рецидивными формами заболеваний. Их никто не берет на операцию, кроме нас. И, несмотря на это, в нашем Центре выздоравливает более 80% пациентов. За 6 лет работы вылечены тысячи маленьких детей, которые вернулись к здоровой и счастливой жизни! К сожалению, сегодня мы не можем спасти всех. Порой болезнь оказывается сильнее. А некоторые пациенты, перенесшие тяжелую и агрессивную терапию, остаются инвалидами на всю жизнь. Именно поэтому мы не останавливаемся на достигнутом и всегда находимся в поиске, изучая причину и природу заболеваний, ищем новые методы диагностики и лечения.